СФ: Илья, кем и где вы работали после института? Где и кем работаете сейчас?
ИШ: В 1995-1998 годах работал на кафедре прикладной математики Южно-Уральского государственного университета и проходил аспирантуру, однако не окончил ее. В 1998-2001 годах проходил учебу в аспирантуре и работал ассистентом на кафедре электротехники и компьютерной техники университета Алабамы в городе Хантсвилль. Защитил диссертацию на степень доктора философии «Задачи слежения по выходу в неминимально-фазовых нелинейных системах на скользящих режимах». А с 2001 года по настоящее время я инженер-математик в группе фотограмметрии корпорации «Хексагон» (бывший «Карл Цейс» или «Интерграф Имаджинг»).
СФ: Как учеба на ФАЛТ помогла вашему становлению в жизни?
ИШ: Прежде всего учеба на ФАЛТ научила думать и отличать механизмы правильного мышления от неправильного. К сожалению, время моей учебы пришлось на трудный период в жизни государства и народа, менее всего приспособленный для отдачи всех сил учебе и науке. Как говорят китайцы, худшее пожелание врагу — это чтобы он жил в эпоху перемен.
СФ: Какими достижениями в жизни вы гордитесь более всего?
ИШ: Я не могу отнести мои статьи, патенты и программный код к разряду уникальных и выдающихся — это просто добротный инженерный результат с элементами научных инноваций. Если причастность к действительно уникальным проектам и разработкам можно отнести к разряду достижений, то мне посчастливилось принять участие и быть ведущим инженером по конкретному программно-аппаратному узлу на ряде таких разработок — первая коммерческая камера, созданная в 2001 году для аэрофотосъемки, с большой цифровой матрицей 120 мегапикселей вместо фотопленки, первая коммерческая много-сенсорная платформа в 2017 году для мультиспектрального сканирования земной поверхности с борта Международной космической станции (сервер управления — модуль Юнити, платформа установлена на трассе ИЛЦ-4) и других нужд, и еще нескольких.
СФ: Расскажите, пожалуйста, в чем главная идея вашей работы. Чем она уникальна?
ИШ: Я стараюсь держаться направления работ, где достаточно серьезная прикладная математика имеет шанс воплощения в коммерческом программном обеспечении. Наверное хороший пример коммерческого успеха – программа «Фотошоп», в которой применяются вычислительные алгоритмы обработки цифровых изображений, хотя я и не имею к ней никакого отношения, но занимаюсь похожими алгоритмами в ряду многих других непохожих.
СФ: Чем именно вам интересна эта область?
ИШ: Область наукоемкого коммерческого программного обеспечения –навигация и управление аэрокосмическими устройствами. Фотограмметрия является, пожалуй, одной из немногих сфер, где я могу работать в США с сохранением российского гражданства; все остальное требует получения допуска для работы со специальными материалами и наличия одного гражданства. Так что интерес весьма прагматический — где заработать, на что покушать.
СФ: Какие задачи еще вам хочется решить? Каковы ваши профессиональные планы?
ИШ: Область коммерческих разработок очень динамичная — не нужно строить планы. В большой транснациональной компании работа находит подходящего работника сама по себе – в отличие от академических и некоммерческих организаций, где нужно постоянно строить планы, подавать заявки на гранты, искать области применения своих знаний и наработок.
СФ: Что делает физтеха физтехом?
ИШ: Физтеха (студента) физтехом делает Физтех (институт), когда это у него получается, а также другие физтехи – студенты и преподаватели. Наверное, это следование определенной системе традиций, и хочется верить, что скорее более, чем менее, определенный образ мышления.
СФ: На ваш взгляд, вы получили хорошее образование?
ИШ: По факту того, что мне пришлось учиться в трех высших учебных заведениях, думаю, что я получил максимум образования в рамках моих способностей к обучению. ФАЛТ, естественно, сыграл самую значительную роль.
СФ: Поддерживаете ли вы связь с факультетом?
ИШ: По причине удаленности проживания и неважного здоровья я не поддерживаю связей.
СФ: Посоветуйте, как студенту или выпускнику ФАЛТ найти свое место в жизни.
ИШ: Я боюсь, что совсем не понимаю, как устроена жизнь в современной России, так что вряд ли могу дать совет по жизни в ней, а мысли по поводу жизни в США даже в кратком виде невозможно вместить в один абзац.
СФ: Ваше пожелание ФАЛТ.
ИШ: Выжить в процессе укрупнения учебных подразделений Физтеха – образования школ и сохранить уникальность жизни и учебы в Жуковском.
СФ: О чем еще вы хотели бы рассказать?
ИШ: Одна удивительная история. Академик Понтрягин ушел из жизни в 1988 году, за несколько лет до моего начала изучения теории автоматического управления, и для меня принцип максимума Понтрягина (1956) и фильтр Калмана (1960) были всегда где-то рядом во времени и науке. Как-то само по себе у меня сложилось мнение, что та эпоха – 50–60-х годов – и люди уже ушли в прошлое и из жизни. Каково было мое удивление, когда в 1998 году по приезде в США я узнал, что Рудольф Калман жив, все еще активно выступает с лекциями по стране и продолжает работать в университете Флориды. Но еще большее удивление вызвала одна краткая встреча, когда мой профессор по автоматическому управлению С.Д. Джонсон представил меня доктору Роберту Бассу в 2000 году после одной из юбилейных лекций по случаю 40-летия теории «фильтра Калмана», проходившей в Хантсвилле. Конечно, беседа была краткая и незначащая, но я встретил человека, который оказался ментором Рудольфа Калмана, то есть научным руководителем, хотя и в неформальном смысле этого слова, и который реально направил научные изыскания Калмана в ту часть области теории управления, которая носит теперь его имя. Сам профессор С.Д. Джонсон – тоже реликт из той эпохи. Он умудрился поссориться с Калманом, когда тот дал отрицательную рецензию на одну из его статей – из-за мелочных придирок, по его мнению, – и долго с ним не общался, восстановив общение только в середине 2000-х годов. Он также участвовал в Американской космической программе 1960–1970-х в части алгоритмов стабилизации расплескивания жидкого топлива в баках/ступенях многоступенчатой ракеты. В связи с этой проблемой доктор Вернер фон Браун, создатель ракет для США и Третьего рейха и первый администратор НАСА, прошел курс лекций по теории управления, прочитанный профессором Джонсоном. Так что я еще застал тот же самый курс почти 40 лет спустя. Конечно, тому, кто побывал, скажем, на 105-ом юбилее академика Никольского, наверное, открылась дверь в еще более глубокую историю, но для меня этот личный эпизод оставил настроение на многие последующие размышления. Скажем, согласился бы я поменять становление в период самой страшной войны в 1940-х и расцвет карьеры в золотой период космонавтики и теории управления в 1960-х на мое детство в финальный период застоя социализма и начало карьеры в период перестройки, когда несколько руководителей предприятий ВПК покончили жизнь самоубийством? Если к первому варианту еще и добавить выход на пенсию в 1090-е, когда сберкнижка обнулялась два раза, то ответ совсем не однозначен — скорее нет ответа. Вот если вообразить ту же дилемму, но в Америке, тогда можно заметить, что большой разницы нет, по крайней мере, там, где я проживаю: в 1960-х Хантсвилль строил ракету для полета на Луну и сегодня строит ракету для полета на ту же Луну. Только вот теория управления, похоже, свой век завершила – устаканилась.
СФ: Илья, спасибо за интересную беседу и рассказ о встрече с выдающимся ученым. Желаем вам дальнейших успехов!
Пишите нам, если хотите связаться с Ильей!
Мы способствуем тому, чтобы ФАЛТы разных лет взаимодействовали друг с другом. Для этого нам важно знать, чем вы живете! Пожалуйста, поделитесь с нами информацией о себе: анкета выпускника.
Подписывайтесь на группы «Семья ФАЛТ» в соцсетях:
www.facebook.com/groups/faltfamily/
https://www.instagram.com/faltfamily.ru/
